– Шесть. Теперь их шесть.

Последний ворклокс только что вошел в павильон. Это был не Мильтон, а Пятый, только выглядел он сейчас более похожим на человека, чем когда они видели его в прошлый раз. На голове у робота красовался цилиндр, а лицо украшали лихо подкрученные усики. Правда, от уголка рта до самого уха тянулся шрам, похожий на жуткую ухмылку. Гуманоид поднялся на сцену и заговорил:

– Добрый вечер, дорогие гости. Меня зовут Адам Мильтон. Я буду вести сегодняшнее представление…

Сопля сначала удивился, но потом вспомнил слова колдуньи, что все ворклоксы используют имя своего создателя, когда им надо представиться. Постепенно разговоры в зале стихли, и посетители повернулись к роботу. Публика состояла сплошь из высшей аристократии. Тут были банкиры, промышленники, крупные торговцы, важные чиновники, потомственные судьи, знаменитые доктора, нотариусы, архитекторы, политики. Сопля, разумеется, никого из них не знал в лицо, но прекрасно видел, что здесь, в одном зале, ворклоксам удалось собрать всю городскую знать – людей, к которым беспризорник испытывал инстинктивную неприязнь.

– Слышь, Заика, а может, отправимся домой, пока не поздно? Что-то мне совсем не хочется спасать никого из этих вонючих буржуев. Пускай их тут убивают, а? Если мы их спасем, они даже не узнают об этом и точно так же будут взирать на нас с презрением, встречая на улице. Как думаешь?

– Их убьют п-первыми, н-но не п-последними. Это к-коснется в‐всех н-нас. И п-потом, у них П-плакса. Н-нет. Б-будем д-драться. З-за Обрубка.

– Ты прав, мой дорогой Заика. Настолько прав, что даже страшно.

Тем временем Пятый продолжал:

– Спасибо, что пришли. Это большая честь для нас. Чтобы все смогли оценить предстоящий магический опыт, попрошу приблизиться к сцене. Ближе, не бойтесь. Мы не кусаемся. По крайней мере, я так думаю, – робот изобразил нечто похожее на смех. – Вам нечего опасаться. Идите сюда. Мы поможем. Будет хорошо.

Пока он говорил, на сцену поднялись остальные ворклоксы. Занавес поднялся, и зрители увидели большие часы, стоявшие на столе. Роботы выстроились вокруг Кадрана, одну руку каждый из них положил на него, а вторую, холодную как лед, протянул в сторону публики. Сопля еще раз оглядел зал и вдруг увидел знакомое лицо.

– Доктор Ипполит здесь, – прошептал мальчик, словно обращаясь к своим ногам.

– Что он т-тут д-делает? – ответили ноги.

– Понятия не имею. Думаю, вылечил кого-то из этих толстосумов и они отблагодарили его, всучив приглашение.

– Н-нет времени, – оборвал Заика.

– Где находятся рычаги, которые вы видели?

Заика начал огибать конструкцию справа. Вчера, когда они ходили сюда на разведку с Хромым и Ратиганом, он заметил, что там находится деревянная коробка с выключателями, с помощью которых можно зажигать и гасить свет. Он двигался с трудом, пытаясь не споткнуться и не уронить седока. Толпа вокруг часов была такой плотной, что Сопле то и дело приходилось бубнить своим взрослым голосом:

– Простите, мсье. Простите, мадам.

Он улыбался, шмыгал, наклонял голову в знак извинения.

– Отлично. Я их вижу. В глубине сцены. Прямо за спиной двух роботов.

– Д-действуем б-быстро. Н-но т-тихо.

– Золотые слова! И кому только пришла в голову эта идея…

– Какая прекрасная идея, вы не находите, отметить юбилей Революции всемирной Выставкой?

– Это было сто лет назад! Пора уже заняться другими делами!

– Да-да, пора опустить занавес над неприятными воспоминаниями…

– Неудивительно, что страны, где сохранилась монархия, в этом году не участвуют в Выставке. Что за мысль – праздновать взятие Бастилии!

– Вы правы, прямо неловко перед соседними государствами. Чествовать чернь, восставшую против тех, кто ее ведет, – проворчал старый аристократ.

– Да уж – чествовать, какая нелепость! Прямое ущемление наших прав! – воскликнула сильно напудренная дама в вечернем платье.

– То, что нам нужно, это военный режим, который сделает из нас сильную страну! Чтобы соседи вели себя смирно!

– Но, в конце концов, это мы принимаем решения…

Перед началом церемонии люди беседовали, разделившись на небольшие группы. Пятый говорил что-то своим монотонным голосом нескольким гостям, стоявшим рядом с ним.

– Вы же англичанин, дорогой господин? Скажите, что слышно у вас об этом ужасном Джеке Потрошителе[27]? Полиция наконец напала на его след?

– А… – проскрипел Пятый. – Это, несомненно, дело рук человека. Слишком много вдохновения. Хотя он неплохо понимает логику этого мира.

– Вы говорите так, будто… восхищаетесь им! – заметил мужчина с бакенбардами.

Его возмущение, впрочем, никто не поддержал. Казалось, люди, толпившиеся вокруг, стремились заслужить одобрение загадочного английского аристократа.

– Да ладно вам, он же убивает только женщин легкого поведения! – воскликнул кто-то. – Так что какая разница!

– Прошу прощения, – перебил Пятый. – Прошу всех подойти сюда. Представление начинается!

Робот поднялся на сцену, туда, где в стеклянном футляре стоял огромный Кадран, и произнес:

– Добрый вечер, дорогие гости. Меня зовут Адам Мильтон. Я буду вести сегодняшнее представление…

Один из гостей удивленно поднял брови. Адам Мильтон? Он внимательнее пригляделся к оратору. Ничего похожего на ограбленного пассажира фиакра, у которого он недавно брал показания. Разве что одежда. Правда, все эти англичане, что толпятся вокруг больших часов, одеты более-менее одинаково.

Заинтригованный, жандарм стал протискиваться поближе к сцене. Вдруг его пихнули в плечо.

– Извините, мсье, – проговорил кто-то, шмыгая носом.

Человек явно столкнулся с ним случайно. Однако полицейский, по профессиональной привычке, тут же проверил карманы – не украли ли у него чего-нибудь. Это было идеальное место для воришек. Он и явился сюда, поскольку вчера получил сведения о промышлявшем в павильоне карманнике. Жандарм поднял голову, чтобы рассмотреть лицо толкнувшего его человека. Но тот уже отошел. Тогда полицейский торопливо извинился перед собеседниками и двинулся вдогонку. Что-то странное было в фигуре этого неловкого типа, и двигался он неуверенно, словно пьяный. Страж порядка настиг его возле самой сцены.

– Эй, куда это ты направляешься?

Странный персонаж остановился и слегка обернулся. Их взгляды пересеклись. Они узнали друг друга. Перед инспектором был один из сбежавших сирот, несомненно, восседавший на плечах своего дружка. Бывший директор интерната знал их как облупленных. И все их фокусы тоже. Ишь, вырядился и даже усы нарисовал!